ТАНКИСТ
- ЗЕМЛЯНОВ Андрей Егорович! За
ваш геройский подвиг, проявленный при выполнении боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками, Президиум Верховного Совета СССР своим Указом от 24 мая 1944 присвоил вам звание ГЕРОЯ СОВЕТСКО¬ГО СОЮЗА!
В боевом строю С первого дня войны многие подростки рвались на передовую. Писали рапорты, осаждали усталых военкомов: «Немедленно отправьте, я там нужен! На фронт!».
И пошел, командою взметен 1943 год. 12 июля. Задача поставлена короткая, но чрезвычайно тяжелая: остановить и повернуть вспять несколько сотен гитлеровских танков между селами Яковлеве и Прохоровка, что на знаменитой Курской дуге.
Будни боевые От боя к бою экипаж Василия Шарлая, мужая, набирался опыта. Траки их танка уверенно отмеряли километры освобожденной от фашистской нечисти территории. Белгородская область, бои под Харьковом и Полтавой, переправа через широкий Днепр, воспетый еще Гоголем... Затем тяжелый бой за Казатин (станция за Киевом, недалеко от Винницы). Позже - форсирование Днестра...
Сквозь огонь Утром 28 марта 1944 года десять
танков под командованием замкомбата Бочковского на полной скорости рванулись вперед, вдоль шоссе, что вело на Коломыю. С ходу прорвали наспех сооруженную фашистскую оборону и, оглашая окрестности мощным рокотом двигателей, помчались к последнему перед городом поселку Подгайчики.
Мститель Сознание медленно возвращалось к Андрею. Хотелось пить, мучительно хотелось пить!
Мост Громада моста росла, ясно видимая
через открытый люк. Несколько фашистов, отстреливаясь, побежали по нему за Прут.
Прошли года... Много лет пролетело с той огненной поры. Гвардейская танковая бригада вместе с другими частями Советской Армии победоносно завершила самую кровопролитную в истории войну. Сам Андрей Землянов встретил день Победы в одном из пригородов Берлина.
Михаил Иванович Калинин, которого весь наш народ любовно называл Всесоюзным старостой, взял поданые секретарем Президиума Верховного Совета СССР А. Горкиным коробочки со Звездой Героя и орденом Ленина, крепко пожал руку 20-летнему танкисту и прикрепил награды к его гимнастерке.
- Служу Советскому Союзу! - взволнованно выговорил Андрей Землянов. Он еще раз взглянул на приветливо улыбавшегося и вместе с тем немного сурового Председателя Президиума Верховного Совета СССР (запомнить этот миг!), четко повернулся и вышел строевым шагом.
За окном над столицей виднелся кусочек пасмурного октябрьского неба 1944 года. Но на душе Андрея от наград ли, или от торжественности момента было светло. Эх, были бы сейчас живы Вася Шарлай, Петя Сараев да Вася Кац! Ведь его сегодняшнее счастье - итог мужества и дерзости всего экипажа «тридцатьчетверки»...
В самом начале 1942 года парень с Алтая Андрей Землянов получил повестку: явиться на сборный пункт, иметь при себе следующее...
В танковом училище Андрей быстро овладел мастерством стрельбы. Башня бронированной машины, послушная его рукам, на любой дороге легко поворачивалась, выискивая учебную цель. Ствол пушки на какое-то мгновение сливался с воображаемой линией прицела - и тут же гремел выстрел, болванка летела точно в мишень.
Вскоре молодые танкисты предстали перед строгой военной комиссией. Каждый старался делом доказать, что готов идти в бой наравне с бывалыми воинами. Танки лихо разворачивались, маневрировали, вели точный огонь.
Не подкачал и Андрей, отстрелялся на «отлично». И был несказанно рад, когда услышал:
- Ну что ж, к боям вы готовы!
Теперь Андрея Землянова волновал другой вопрос: куда они попадут? Под Смоленск, Курск, Ленинград, или еще куда?
Прибыли под Волоколамск, недалеко от Москвы. И сразу - в бой! Правда, танков с фашистскими крестами поначалу не удавалось поджечь, так как боевого опыта у молодых танкистов не было. Однако и за броней «тридцатьчетверок» никто не отсиживался - в основном были в самой гуще боя.
Командир танка Василий Шарлай, водитель Вася Кац, радист-пулеметчик Петя Сараев и «верховный танкист» (в танке сидит выше остальных) башенный стрелок Андрей Землянов вместе с другими экипажами вскоре погнали врага прочь от Москвы. Вид освобожденных сел и городов, разрушенных и сожженных, взывал к беспощадной мести. За слезы жен и матерей, за страдания народные - смерть фашистам! Превратить всю их технику в чадящие костры! Бить! Бить днем и ночью!
В то памятное утро все вокруг дрожало от гула советских танков. В шлемофоне слышались различные команды.
А вот - и голос Василия Шарлая:
- Вперед, ребята!
«Тридцатьчетверка», где был и Андрей Земляное, ринулась вслед за машиной лейтенанта Дмитрия Лавриненко. Вот экипаж отличный! Во всем можно на этих парней положиться. Надо к ним поближе держаться - при случае обязательно придут на выручку!
А впереди, в километре по курсу, над прорвавшейся группой эсэсовцев вдруг поднялась стена дыма и пыли от разрывов сотен снарядов. «Бог войны» - советские артиллеристы начали мощную артподготовку.
Танки мчались все быстрее. Когда до передовой врага осталось буквально сто метров, взрывы переместились в глубину фашистской обороны. Мелькнули развороченные окопы, торчащие из земли бревна, доски, трупы захватчиков, искореженное оружие...
- Внимание, делай как я! - услышал экипаж новую команду.
Наша танковая армада изменила маршрут движения и вскоре вырвалась на простор большого поля неподалеку от деревни Яковлево. И тут все увидели, что с противоположного края, неподалеку от станции Прохоровка поднялась стена пыли: навстречу двигалась масса фашистских танков.
Андрей поправил брезентовый мешок, куда падают гильзы после выстрелов. Проверил еще раз, удобно ли уложены под руками снаряды, и крепче сжал рукояти прицела: вот сейчас...
Пыль мешала рассмотреть, далеко ли враг. Но отдельные экипажи уже открыли огонь. Сейчас бы ветер боковой!
Впереди мелькнула вражеская машина. Не успел Андрей поймать ее в прицел, как башня фашистского танка от сильного взрыва слетела в сторону. Эх, кто-то успел раньше! Тс ли Лавриненко, то ли еще кто...
А вокруг уже ползали, яростно разворачиваясь, десятки вражеских и наших танков, самоходных артиллерийских установок. Целей вдруг оказалось так много, что Андрей едва успевал перезаряжать. Цель! Выстрел! А, черт, мимо! Еще башня с крестом - ногой на спуск - выстрел! Есть!!!
- Есть, горит! - крикнул Андрей экипажу своего танка. Но тут же умолк: из-за куста вдруг выполз мощный фашистский танк. Ствол его пушки вздрогнул от выстрела - и в самый край танка Шарлая ударил снаряд, но, к счастью, срикошетил. Зато не подкачал башенный стрелок нашей «тридцатьчетверки»: через несколько секунд фашисты уже выскакивали из горящей громадины. Да разве убежишь от метких очередей Пети Сараева, сибиряка-кемеровчанина!
Почти в упор зажег Андрей еще один танк. И тут увидел, что машина лейтенанта Лавриненко вспыхнула. Откинулась крышка - сейчас товарищи попытаются спастись...
И вдруг из-за горящего неподалеку танка вывернулась обгоревшая фашистская самоходка. Уцелела, гадина! Ну, будет тебе сейчас!
А экипаж вражеской самоходки уже заметил подбитый танк Лавриненко - и вражеский снаряд ударил в самый край люка... Ребята!!!
-Ах, сволочь! Ну, получай!!!
Снаряд, точно посланный Земляновым, угодил в боекомплект фашистской машины...
Бой продолжался до позднего вечера, а местами и ночью. Экипаж Шарлая записал на свой счет еще одну машину со свастикой. Правда, не повезло в конце боя и самим: взрывом вырвало каток ходовой части. Но поле боя не покинули, сражаясь на малой скорости. Остановились лишь после того, как получили на это команду.
Выбрались из танка, пошатываясь от усталости. Но отдыхать не стали, пока не поставили на место новый каток.
Позже Андрей Земляное узнал, что в том бою под Прохоровкой участвовало с обеих сторон до полутора тысяч наших
и фашистских бронированных машин, различных самоходных установок. Наград за то сражение экипаж Василия Шарлая не получил, да и об этом ли разговор?! Там, на поле боя, за день было уничтожено 650 танков и различных самоходок! Так что воинскую присягу выполнили с честью! Жаль вот только, что погибли боевые друзья...
Давно уж наступила на Украине зима. Андрей долго удивлялся: да разве это зима? Места - почти что на одной широте с Алтаем, а морозец - так себе. Не то что в Сибири, где и под минус 50 бывает частенько... Да при такой здесь погоде фашистов надо гнать да гнать!
В Городенко, что за Днестром, добрались в конце марта 1944 года. Граница была совсем недалеко. Хотелось побыстрее перешагнуть ее и бить, бить удирающих «завоевателей» уже не на своей, а на «их» территории!
Остановились у белой хатки. Украинцы Шарлай и Кац выскочили из танка. За ними - Сараев и Земляное. Сели на поваленный столб, оглянулись.
- Слушай, Андрей! - ухмыльнулся вдруг Василий Кац. -Вот гитлеровцев ты не боишься. А воды?
- Н-нет, - чувствуя подвох, осторожно ответил башенный стрелок. - А что?
- Понимаешь, в училище ты белый был, а теперь черный стал, как обгорелая резина. Да не три, не три, все равно не ототрешь!
- Вася, так это он копотью специально мажется, чтобы после марша пыли не было видно! - с самым серьезным видом пояснил командир экипажа. И тут же захохотал, довольный и шуткой, и успешно закончившимся штурмом города, в котором они остановились на пяток минут перекурить и подышать теплым весенним воздухом...
Андрей хотел было ответить на подковырку, но глянув на хохочущих до слез друзей, - засмеялся тоже. И усталость им нипочем! Вот хорошо было бы, если после войны всем вместе поехать на Алтай! С такими богатырями, как они, горы можно своротить. Мышцы под гимнастерками так и играют!
- Батальон, строиться! - услышал Андрей голос замкомбата Бочковского.
Что ж, строиться - так строиться. Видно, новое боевое задание получат сейчас экипажи. Да оно, собственно, и так ясно: впереди - укрепленный узел сопротивления врага: город Коломыя и река Прут. Трудный орешек!
Вдруг из-за небольшого лесочка выскочил «тигр». Засада!!! Вражеский снаряд ударил скользом по танку Шарлая, но броню «тридцатьчетверки» пробить не смог. Петя Сараев перед этим успел услышать, как Бочковский по рации приказал обойти засаду и «жать» на Коломыю - и тут связь прекратилась, поврежденная снаружи вражеским снарядом.
Семь Т-34, оставив три экипажа расправляться с засадой врага, сделали обходной маневр и легли на старый курс.
- Вася! - окликнул Андрей Каца.
- Что? - откликнулись одновременно командир и водитель.
- Давай рванем по шоссе, а? Впереди, между насыпью и Пядиками (село в трех километрах от Коломыя. - Авт.) -натуральная трясина, чего доброго - засядем!
- Правильно, Андрюша, - ответил Кац.
- А вы мое мнение спросили? - перебил их Шарлай.
- Ну... - просяще начал Кац.
- Хорошо, давай! - согласился командир. «Тридцатьчетверка» Шарлая гребанула траками склон насыпи и взлетела на шоссе, сея панику среди отступавших по нему фашистов. Впереди - автомашины с грузом? Точный прицел, выстрел - есть! Колесо от машины улетело аж на поле! Чуть подальше - еще машина... И ее вдребезги - осколочным снарядом! Третья, четвертая, пятая... Очень хоро-шо! Это вам, гады, за экипаж Лавриненко!
Шоссе опустело. «Тридцатьчетверка» Шарлая мчалась по нему одна: замкомбата Бочковский отдал по рации новый приказ - идти в обход города. Но экипаж Шарлая ничего этого не услышал (рация вышла из строя).
На предельной скорости ворвались на улицы Коломыи. Здесь надо глядеть в оба!
О! Впереди - переезд через железную дорогу, а по ней к станции идет на разгрузку состав с «тиграми» на платформах. На ходу Андрей развернул башню танка в сторону состава. Выстрел - недолет! Ах, черт... Огонь! Опять мимо? Упреждение надо взять побольше! Вот так... Огонь! Есть! Прямо в тендер паровоза влепил! Ну, теперь гитлеровские танки на платформах можно почти что голыми руками брать: на такой крутой насыпи им самим с платформ не съехать...
Огонь! Футы, черт, чуть не «проспал» замаскированный за сараем вражеский «тигр». А там что? Пушка? И ее - в общий счет за экипаж Лавринен...
Страшный удар потряс в эту секунду «тридцатьчетверку» Шарлая. Вспыхнули баки с горючим. Андрей, теряя сознание, полез к нижнему люку танка вслед за товарищами. Но тут в машину попал еще один снаряд. Взрыв снес главную силу машины - 85-мм пушку. На Землянове загорелась одежда. Рядом на обочине, опять полыхнуло. Песок засыпал обгоревшего стрелка, сбил с него пламя.
Из-за переезда по экипажу хлестанула пулеметная оче-редь из притаившегося за будкой еще одного «тигра». Василий Шарлай, Петя Сараев и Вася Кац сделали последние свои шаги по только что освобожденной земле...
Внизу свет. Почему внизу? Ах, это же открытый люк... Андрей Землянов выбрался наружу и бессильно упал на дорогу: друзья - его боевой экипаж - лежали в нескольких метрах от разбитой «тридцатьчетверки». А по шоссе, ворча и отплевываясь серыми выхлопными газами, удирал фашистский «тигр». Ну, гад, сейчас я тебя...
Андрей повернулся к машине - и скрипнул зубами: башни не было. Да и трак с одной стороны поврежден, одному не справиться... Эх, ребята, как же вы так? Что теперь делать? Неподалеку разорвался снаряд. Осколок рванул руку. Хорошо еще, что неглубоко.
Ползком Землянов добрался до ближайшего дома. Дверь открыли, словно его здесь давно ждали. Хозяин дома дал напиться, а потом заговорил, путая русские и польские слова: в Коломые полно предателей-бандеровцев, во дворах некоторых домов установлены орудия! И на некоторых перекрестках - тоже... Откуда знает? Ну, верит или нет пан-товарищ, а он поляк и был в подпольной группе. Многое за последние дни удалось узнать. Например, мост через Прут заминирован, его вот-вот взорвут!
- А что ж ты мне здесь... - чертыхнулся было Андрей. -Нашим надо срочно сообщить! Как же быть? Вот что: пошли к танку - поможешь трак соединить.
Поляк боязливо выглянул из дома. Но решительный вид отчаянного русского танкиста придал храбрости и ему. Вдвоем они быстро подползли к «тридцатьчетверке», заменили поврежденную деталь. И Землянов, сев за рычаги, погнал обезглавленный танк к появившимся вдали, у села Пядики, машинам Бочковского.
Вдруг из-за крайнего дома вышла большая группа бандеровцев. Предатели, видимо, посчитали, что в советском танке все погибли и можно походить по домам жителей, помародерствовать.
Та-та-та-та-та! - дробно застучал пулемет искалеченного советского танка. Страшный в своей справедливой ярости, башенный стрелок мстил врагу по высшей мерке. Десять, двадцать, тридцать подлецов отбегались по нашей священной земле! А тех, кто успел спрятаться за ближайшие дома, царица матушка-пехота через несколько часов «выкурит» и тоже воздаст им должное!
Ну, а пока - срочно вперед, к товарищам...
- Спасибо, друг! - просто сказал Бочковский. - Куда ты теперь? Танк ваш негоден. Да и ты - того - в ремонте нуждаешься.
- Нет! - мотнул головой Землянов. - У Бондаря вон экипаж неполный - так я с ними. Разрешите?! Нам надо успеть разминировать мост!
Та-та-та! Та-та-та! - заговорил пулемет с танка Бондаря. Гитлеровцы, переламываясь, падали, так и не успев удрать. Так вам, сволочи! Так! И за экипаж Шарлая, и за всех, кто не дошел до границы, не дожил до полного разгрома врага! А разгром - он будет, обязательно будет!
...И снова - вперед! Под траками танка загремел настил моста. И тут Андрей вдруг заметил вьющуюся по перилам ниточку горящего бикфордова шнура. Стоп!!!
Танк остановился как вкопанный. Андрей одним махом выскочил из люка. Еще прыжок - и вот он, шнур, привязанный к стоякам с той стороны перил, над водой.
Просунул руку сквозь ограждение, рванул - нет! Тогда ухватился руками за перила, перевалился, повис над рекой на 30-метровой высоте и надавил всем телом. Шнур лопнул!
Подтягиваясь вверх, успел заметить, что совсем рядом -заряд тола не меньше чем в 300 килограммов. Да, еще минута - и было бы поздно.
Рядом в перила ударила пуля, другая. Скорей в танк!
Поливая врага огнем пулеметов и стреляя из пушки, танкисты домчались до противоположного берега и у поворота съехали под насыпь. Окопались ненадежнее (одна пушка над дорогой видна) и присели закусить. Младший лейтенант Бондарь, с уважением поглядывая на Зёмлянова, спросил:
- Комсомолец?
- Ну...
Командир танка засмеялся:
- Какой ты серьезный! Ну, ладно, молчу, молчу! Понимаю -тебе сейчас, конечно, тяжело. Но надо воевать дальше! У нас экипаж Игнатьева тоже отличился: ворвался на аэродром -и по хвостам самолетов, по хвостам!!! Ни один гад не успел взлететь! (За этот рейд младший лейтенант Игнатьев, как и Андрей Земляное, был представлен к присвоению звания Героя Советского Союза. - Авт.).
Тут вдалеке послышался далекий скрежет «тигров». Опять лезут? Ну что ж, опять в бой!
Домой вернулся с желанием работать и работать! Не только за себя, но и за тех, кто остался на полях сражений. Разве можно забыть погибших?
А боевые друзья вспомнили о нем. Разыскали, пригласили в Коломыю. Сильно занят был делами Андрей Егорович (работал на Алтайском вагоностроительном заводе), но все же выбрал время, поехал.
Встречи, встречи... Сколько волнения, а порой и слез... Сколько пережили, перестрадали десятки лет назад! Но -помнят ветераны минувшее так, словно это было вчера. Крепко помнят.
Но одна встреча взволновала Андрея Егоровича до глубины души. Стоял он с одним из боевых друзей, окруженный пионерами (дело было еще до развала СССР), неподалеку от установленной на постаменте «тридцатьчетверки». Вспоминал бои на Курской дуге, гибель экипажа лейтенанта Лавриненко... Эх, каким красивым и отважным был Дмитрий Лавриненко! А остальные парни в его экипаже какие были! А как умел плясать механик-водитель этого экипажа... Может, лишь он уцелел тогда? Или тоже погиб?
Их разговор услышали проходившие по площади два танкиста-ветерана. Один, на протезе, молча подал руку Андрею Егоровичу, пожал - и, кивнув товарищу на гармонь, висевшую у того на плече, жестом попросил ребят освободить ему место. До чего же лицо знакомое... Кто же это?
А ветеран под звуки гармони прошел по кругу, немного припадая на одну ногу. Ударил ладонью о ладонь, потом по сапогу, по протезу...
Инвалид, ветеран-танкист... Да это же тот самый водитель из экипажа Дмитрия Лавриненко! Остался жив?! Невероятно! Но вот же он - собственной персоной!
Обнялись, как братья, не видевшие друг друга десятки лет. Смахнули набежавшую слезу... Отошли в сторону. Разговорились. Как водитель остался тогда, под Прохоровкой, жив и сам до сих пор не знает. Был страшный взрыв - и все... Очнулся в белой-белой палате, под чистым тонким одеялом, и - с одной ногой. Такая вот случилась история!
Да, встречи, встречи...
Жители Коломыи избрали в тот раз Андрея Егоровича Зёмлянова Почетным гражданином своего города. Одну из улиц назвали именем Василия Шарлая.
После войны, как уже было сказано, А.Е. Землянов вернулся в свой город. До конца дней своих жизнь его была связана с работой на АВЗ. Много лет возглавлял парторганизацию автотранспортного цеха вагонзавода. Образцово выполнял свои производственные обязанности. Всегда остро ставил перед руководством вопросы технического обновления автопарка, и т.д.
И всегда помнил о подрастающем поколении. Ежегодно по 12-15 раз выступал перед школьниками, простыми словами рассказывая, как с боевыми друзьями сражался с фашистами, как освобождал Родину от захватчиков. Блестели глаза юных слушателей. Их взоры то и дело останавливались на Золотой Звезде Героя...
11 августа 1987 года Андрею Егоровичу исполнилось 63 года. А ровно через две недели его не стало... Сказались фронтовые ранения и контузии, душевные переживания. Похоронили его на городском кладбище. На памятнике - скромная надпись: ЗЕМЛЯНОЕ Андрей Егорович. 11.08.1924 -25.08.1987. И еще - выгравированная на памятнике звездочка. Вернее - Звезда Героя. Сюда часто ходят его жена (теперь - вдова ) Таисия Ивановна Землянова, их дочь Валентина Андреевна (по мужу - Пашкова); взрослыми стали внук и внучка Героя, подрастает уже и правнучка.
На доме, где жил Герой Советского Союза А.Е. Земляное, по ул. XXII партсъезда, 7 укреплена мемориальная доска. На Новостройке, в 8 микрорайоне, напротив Центральной площади, где горит Вечный огонь, именем Героя Советского Союза А.Е. Землянова назван красивый бульвар. А в городском краеведческом музее есть стенд, рассказывающий о подвиге Героя. Память о нем будет жить в веках.
